Толик Скворцов имел собственную автомашину «Газель» с будкой и зарабатывал на жизнь тем, что доставлял местным коммерсантам товары из Москвы и Питера. Заказов было много, и он делал по пять, а то и по семь рейсов в месяц.
Вот и сейчас он возвращался, загруженный до предела всякими памперсами, тампаксами, лаками для волос, шампунями, дезодорантами и помадой. Товар был ходовой. Но Толика это не особо интересовало, поскольку он получал «конкретные бабки за каждую конкретную ходку», а сбытом всего привезенного занимались сами заказчики.
Было осеннее раннее утро, чистое и светлое. Машина уверенно шла к заветной цели. «А дорога серою лентою вьется, залито дождем смотровое стекло», - надрывался в динамиках магнитолы Леонид Агутин. Толик громко подпевал. Он был в прекрасном настроении.
- Скоро Сыктывкар. Глядишь, к обеду дома будем. - сказал он сам себе и подмигнул висевшей в кабине фотографии смазливой киноартистки из иностранного журнала.
Перед въездом в Объячево все машины проверялись работниками ГИБДД.
- Что везете? - строго спросил молодой сержант. - Оружие и наркотики есть?
Толик молча протянул накладные на груз. Сержант придирчиво разглядывал каждую бумагу, читал и брался за следующую. Вдруг он с удивлением посмотрел на Толика и, нахмурившись, спросил:
- А это что?
Толик посмотрел на документ, так взволновавший гаишника. В накладной значилось: «Опиум». Упаковка - флаконы по 25 мл, количество мест - 100.
- Это духи, - сказал Толик. Помолчал и добавил - Дорогие. Французские.
Сержант еще раз прочел бумагу.
- Здесь не написано, что это духи. Вполне может быть, что это у вас, гражданин, наркотики. А это уже статья и срок.
- Да я.., да мне... - растерялся Толик. Он вспомнил, в какой спешке выписывали ему бумаги московские фирмачи. Наверное, они не написали слово «духи». Да и зачем им писать, если они ничем другим, кроме парфюмерии, не торгуют. А «Опиум» - название известное. Эти духи многие женщины любят.
Тем временем сержант связался с кем-то по рации. Машину тут же окружили крепкие парни в бронежилетах и с «Калашниковыми» наперевес.
- Гражданин, вскрываем машину для досмотра.
Толик знал, что спорить в такой ситуации бесполезно. Он видел, как ловко «гаишники» сорвали пломбу с дверей и так же ловко и быстро стали выгружать из будки на дорогу коробки и упаковки.
- Значит, говорите, духи? Проверим, - сказал сержант голосом, не предвещавшим ничего хорошего. Толик подумал, что сержант чем-то похож на опального генерала Лебедя, но ничего не сказал, а продолжал следить за разгрузкой машины.
По иронии судьбы, искомый ящик стоял в самом дальнем и труднодоступном углу. Однако его достали и вытащили на свет. Наступила зловещая тишина. Только глупые птички чирикали в кустах и нарушали серьезность проверки.
- Ну, что? Почём опиум для народа?
Сержант посмотрел в глаза Толику, ожидая немедленного признания и явки с повинной. Но Толик пожал плечами и сказал:
- Мое дело - груз возить. Я сам торговлей не занимаюсь.
Сержант почувствовал, что его надежда на захват наркокурьера так и останется надеждой. А когда ящик вскрыли, она и вовсе лопнула, как мыльный пузырь. Там оказались французские духи «Опиум»: маленькие красивые коробочки в количестве, полностью соответствовавшем указанному в накладной.
Сержант не слишком лестно отозвался о парфюмерах Франции, и потенциальных покупательницах их продукции, на которых, по его мнению, работает пол-страны. Он подошел к Толику.
- Извини, браток, ошибка вышла. Сейчас поможем тебе все обратно погрузить.
Вскоре машина была готова к дальнейшему пути. Толик помахал рукой строгому сержанту и нажал на газ. Не прошло и получаса, как он опять стал подпевать магнитоле. Но когда Толик услышал, как «Агата Кристи» настойчиво предлагала «Давай вечером с тобой встретимся, будем опиум курить...», он выругался и заменил кассету другой, с композицией «Белое безмолвие». А так как песни были на английском, а Толик языками не владел, он снова почувствовал прилив сил и подмигнул заграничной киноартистке с фотографии.
Александр Тумасян