Вечер. В салоне мадам Шерер, как обычно, много гостей. Ярко горят свечи. Повсюду слышны шутки и смех. На улице идёт дождь, а здесь тепло и уютно, все располагает к общению. Наконец, наступает пора рассказывать истории. Слушатели рассаживаются у камина. Полковник Денисов закуривает модную гаванскую сигару, дожидается тишины и начинает свой рассказ. 

 

В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом , жила некогда барыня Метёлкина, вдова, окруженная многочисленной дворней. Сыновья её служили в Петербурге, дочери вышли замуж; она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. 

 

Из числа всей ее челяди самым замечательным лицом был дворник Ибрагим, мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырём, чернобородый, с черными, как ночь глазами. По-русски он  говорил плохо, и потому ни с кем особенно не общался. Необычайно сильный от природы, он всегда выглядел суровым и неприступным, и никто не ведал , что творится в его душе. Он не был крепостным и работал у барыни по найму. О прежней жизни Ибрагима ходили смутные слухи. Одни говорили, что он - кавказский князь, разорившийся и бежавший от кредиторов. Другие утверждали, что он провёл пятнадцать лет на каторге в Сибири, за то, что убил уездного прокурора, причём совершил это злодеяние из-за несчастной любви к его дочери.

 

- Вай, какой джигит! - воскликнул фабрикант Саркисов. 

 

- Господа, послушайте, что было дальше - невозмутимо продолжил полковник Денисов.

 

- Как я уже сказал, Ибрагим был нелюдимым человеком. Единственным существом, с которым он общался, была его собака Мухтар. Огромный, под стать хозяину, пёс происходил из породы кавказских овчарок. Горцы уверяют, что такие собаки могут в одиночку разогнать стаю волков. 

 

Мухтар будил Ибрагима по утрам, дёргая его за полу, приводил к нему за повод старую лошадь-водовозку, важно караулил его мётлы и лопаты, никого не подпускал к его каморке под лестницей. Он не лаял без разбору, как иная глупая дворняжка. Басовитое рычание Мухтара никогда не раздавалось даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь поднимался подозрительный шум или шорох. В господский дом Мухтар не ходил и, когда Ибрагим носил в комнаты дрова, оставался назади и терпеливо его выжидал у крыльца. 

 

В один весенний день барыня со своими приживалками расхаживала по гостиной. Вдруг за окном раздался крик, злобно залаяла собака. 

 

- Что это? - спросила барыня, глянув во двор. 

 

- Это наш башмачник Капитон Климов из кабака возвращаются - отвечал плутоватый мужичок Гаврила, числившийся главным дворецким, - А Ибрагимова собака Мухтар, значится, Капитошку не пускает. Очень они пьяных не жалуют. 

 

Надо сказать, что сам Ибрагим спиртного вообще не употреблял и нетрезвых людей не любил. Вот и сейчас он стоял и смотрел исподлобья на подгулявшего башмачника. Заметив, что на него обратили внимание, Капитон хвастливо подбоченился и стал прогонять пса. 

 

- Что ты гавкаешь, глупая тварь? А ну, пошёл прочь! 

 

Он с трудом нагнулся, поднял увесистый камень и швырнул в Мухтара, но не попал и матерно выругался. Чёрной скалой Ибрагим надвинулся на пьяного.

 

- Шайтан! Башка твой оторву за этот собака!

 

Капитон виновато заулыбался, ничего не ответил и боком проскочил в дом. 

 

- Фу, какая злая собака -сказала барыня Метёлкина. - Завтра же, чтоб её не было на моем дворе. 

 

- Будет сделано-с - поклонился дворецкий Гаврила. 

 

На следующий день лакею Степану было поручено изловить Мухтара и свести его на живодерню. Дождавшись, когда Ибрагим зайдет в дом, Степан набросил верёвочную петлю на шею Мухтару и потащил несчастного пса к калитке, ведущей на улицу. Мухтар хрипел от ярости и отчаянно сопротивлялся. Ибрагим услышал шум во дворе и вышел на крыльцо. Увидев молящий о помощи взгляд Мухтара, он без промедления выхватил кинжал, с которым никогда не расставался, и побежал к Степану. Трусоватый лакей не стал дожидаться развязки, бросил верёвку и с криком «Спасите, убивают!» спрятался в господском доме.

 

Барыня Метёлкина проснулась в это утро в дурном настроении. Ей снились кошмары, предвещавшие новый приступ мигрени. А тут ещё этот переполох во дворе, гадкий, противный пёс и страшный дворник-басурман. Нет, надо немедленно положить конец такому вертепу. Открыв окно, она гневно повелела немедленно прогнать собаку со двора. 

 

- Кто тебе позволил собак у меня на дворе держать? - с визгом кричала она Ибрагиму. 

 

- Вчера я подошла к окну, а этот пёс в палисаднике лежит. Какую-то мерзость притащил, грызёт - а у меня там розы посажены. 

 

Ибрагим угрюмо смотрел на клумбу с розами и гладил прижавшегося к его ногам Мухтара. 

 

- Я же велела прогнать прочь твою собаку. Ты почему не выполнил моё поручение?

 

- Мухтара не отдам - глухо сказал Ибрагим. - Он мне жизнь спасал однажды. 

 

- Ах, вот ты как - завизжала барыня. - Смутьян! Разбойник! Вот я сообщу в полицию, посадят тебя, голубчик, в острог и там научат, как надо с барыней разговаривать!

 

Тут барыне Метёлкиной вдруг сделалось дурно. К ней подбежали приживалки, горничные и прочая дворня, уложили барыню в кровать, послали за доктором. Не прошло и часа, как приехал доктор Бромберг, осмотрел больную и, не найдя ничего серьёзного и опасного для здоровья, прописал на всякий случай английскую соль и настойку валерианы. 

 

В этой суматохе все забыли об Ибрагиме. А он заперся в своей каморке под лестницей вместе с Мухтаром и не показывался никому на глаза. Дворовая девка Глаша тихонько подкралась к двери, чтобы послушать, что там происходит. Но Мухтар, почуяв чужой запах, угрожающе зарычал, и Глаша убежала. 

 

- Ну, что там? - спрашивали ее приживалки. 

 

- Не знаю, бабоньки, то ли плачет он, то ли что - отвечала Глаша, - только всё не по-нашенски лопочет. 

 

Ибрагим не плакал. Не смыкая глаз, он всю ночь молился Аллаху, а наутро ушёл из города вместе со своим верным Мухтаром. Да еще забрал из барской конюшни лучшего коня. С тех пор о нём ничего не известно.

 

- Ай, джигит! - снова ударил себя по коленям фабрикант Саркисов. Его глаза блестели от возбуждения. Все поняли, что он доволен таким поворотом событий. 

 

- Вот, господа, какие страсти бывают из-за простой собаки - с пафосом сказал директор театра Головин. - Один мой знакомый, Тургенев Иван Сергеевич, даже собирался написать об этом рассказ. 

 

Некоторое время все молчали. Затем княгиня Выговская поделилась впечатлениями от своей недавней поездки в Париж. В большом зеркальном зале заиграли музыканты. Дамы стали прихорашиваться перед вальсами. Вечер в салоне мадам Шерер продолжался. 

 

Александр Тумасян